На рассвете оранжевые останцы размыты прохладной утренней синевой. В полдень, когда небо от жары становится белым, раскаляются и останцы и укрываются жаркой дымкой. А к вечеру они набухают и пропитываются сочными красками багрово-оранжевого заката.
Тысячу лет создавала природа это чудо из золотистой глины. И вот оно перед тобой.
Есть ЖЕЛТЫЕ горы.
На самом краю степи лежат две плоские лиловые горы — как две спящие черепахи. А между ними гора — как желтая пирамида. Два ветра, сшибаясь у лиловых гор, навеяли эту желтую песчаную гору.
Солнце пекло, как сквозь увеличительное стекло.
Подниматься на вершину лучше всего по ее ребру. Рыжие космы песчаной поземки текли и ползли по склонам, гладя их, полируя, шлифуя, полощась рыжими космами над острым гребнем. Горячий ветер свистел в ушах, да глаза засыпало песком.
И вдруг послышался голос горы! Ведь это была не простая гора, это гора поющих песков! Время от времени внутри ее зарождается гул, и песок под ногами начинает дрожать. Гул нарастает, поднимается, вырывается из утробы горы и расплывается над головой — глухой, тревожный и непонятный. Гора поет.
Много легенд сложено про желтую гору песка. Я стою на ее вершине. Сейчас гора помалкивает. Только ветер шумит и солнце печет. И неоглядные дали вокруг.
Чаще видишь землю ЗЕЛЕНОЙ. Утро зябкое и пронзительно-чистое. Горная лощина пропитана зеленью и росой. И цедишь холодный воздух, как воду со льдом, — зубы немеют.
Яркие утренние лучи пронзили хвою и листья: окаёмки темных елок искрят бенгальским огнем, а лиственные вершины, взбухшие от солнца, лениво шевелятся как золотистые облака. Сочно, ярко и зелено. Зелень всех возможных и невозможных оттенков: от густого сине-зеленого до прозрачного зелено-лазоревого. Зелень вверху и зелень внизу. Бредешь по траве, как по зеленой воде, голубыми и желтыми брызгами разлетаются лютики и незабудки.
Все затопила зелень! Утонули в ней серые валуны, разрисованные оранжевыми лишайниками, бурые коряжистые валежники. Даже белый кипящий ручей испятнан зелеными тенями. А тень высоченной елки, как стрелка гигантских часов, медленно движется по полянке, изумрудной от восходящего солнца.
А бывает все вокруг ГОЛУБОЕ. Степь, обрыв, а за обрывом— вода! Голубая вода, то ли уходящая за горизонт, то ли вздыбленная прямо в небо. Стена голубой воды до самого белого неба!
Даль лоснится голубизной, голубые волны у желтых берегов взбивают белую пену. Над голубыми волнами белыми хлопьями носятся чайки. Рыжие утки-атайки дремлют у белой пены. У черных камней бегают черно-белые кулики с кораллово-красными носами.
Неторопливое время большой воды. Можно часами бездумно бродить, глядя на бесконечную голубизну. А потом окажется, что бродил не зря и что никогда еще голова не работала так свежо.
Большая голубая вода. Взвизги и шипение волн. Пузыри на мокром песке. И голубая стена воды, то ли уходящая в небо, то ли за горизонт.
А СИНИЕ горы? Ярус за ярусом, все выше, все дальше, все невесомей! Манящая даль далеких синих хребтов.
Идешь, идешь, а синие горы не приближаются, и сил уже нет идти, а они все такие же недосягаемые и далекие.
Но вот наконец подножие: горы закрыли небо и нависли над головой. Вблизи они очень разные: зеленые, бурые, рыжие. И что ни гора — то целый мир. Необъятный, как вся Земля, — от вечных снегов до жаркой пустыни. И все времена года сразу перед глазами — от лета и до зимы.
С вершины горы можно до звезд дотянуться, можно пройти под радугу, как под арку. И вокруг будут тоже горы: хребет за хребтом, все выше и все выше, все размытей и голубей. Когда края нет синим горам.
ФИОЛЕТОВОЕ ущелье. Давным-давно треснула и разверзлась земля, открыв взору фиолетово-красный каньон. Глубоко внизу вьется по дну каньона пересохшее русло ручья — словно старая дорога, посыпанная песком и гравием.
Идешь по этой «дороге» и кажется, что завела она в древний разрушенный город, что это развалины крепостей и храмов громоздятся по сторонам.
Жара и мертвая тишина. Раскаленные до лиловости стены, извилистая полоска белого неба над головой. Глаза скользят по лиловым башням с бойницами, по церквам и мечетям с покосившимися куполами, по обрушенным аркам, мостам и крепостным валам. И чудятся приглушенные голоса, и видятся неясные тени, и все время хочется обернуться.
Но пусто и тихо вокруг. До самых краев нацедилась в каньон жара, и лиловые арки и башни шевелятся. Лиловый зачарованный город расплывается как мираж.
Земля многоцветна, все пронизано светом и цветом, всюду праздник для глаз. Нет слов и красок, ей равнозначных. Красоту земли не пришпилишь, как бабочку, на булавку. Ее можно лишь сохранить «живьем», как мы пытаемся сохранить редких птиц и зверей. КРАСНАЯ КНИГА земной красоты. Такой мы должны сохранить Землю, только на такой Земле стоит жить.
Красота земли, нетронутая природа — пока еще не в полной мере оцененное нами богатство. С каждым годом дороже будет тишина лесов и полей, красота гор и степей. В прошлое уходит нетронутая природа, и мы уже начали понимать, что теряем.
Первозданность не выразишь ни словами, ни красками; тут пошлы все стихи и грубы песни. Это нечто, ощутимое только при соприкосновении. Вдохновляющее начало.
Птичьей ночи конца не видно! И ветер гудит, и валы бьют с плеча, домик свистит и пугливо вздрагивает. Но и сквозь этот вселенский гул доносятся походные крики птиц, спешащих на юг.
Непроста эта птичья спешка — с севера накатывается вал ненастья! Так уже случалось не раз. Вот так же однажды…