Библиотека мировой литературы для детей (Том 30. К - Страница 271

К оглавлению

271

— Скажите, а разве вам не нужны друзья?

— Не нужны, — ответила Анюта. — Уже не нужны. У меня есть друг.

— Кто же это? — спросил Чебурашка.

— Как — кто? Конечно, обезьянка! Мы с ней давно подружились!

— А как же вы с ней гуляете? — снова задал вопрос Чебурашка. — Ведь она может провалиться в яму!

— Нет, не может, — сказала жирафа. Она наклонилась, откусила кусочек соломенной шляпы крокодила и продолжала: — Когда мы гуляем, она сидит у меня на шее, как воротник. И нам очень удобно разговаривать.

— Вот это да! — изумился Чебурашка. — Я бы до этого никогда не додумался!

— Ну, а ты, Дима? — спросила Галя. — Разве ты завел себе друга?

— Завел, — ответил Дима. — Еще как завел!

— Кто же это, если не секрет? Покажи нам.

— Вот кто. — Дима показал пальцем на Марусю.

— Но ведь у нее совсем нет двоек! — удивился крокодил Гена.

— Это, конечно, плохо, — согласился мальчишка. — Но двойки — это не главное. Если у человека нет двоек, еще не значит, что он никуда не годится! Зато у нее можно списать и она помогает мне делать уроки! Вот!

— Ну что ж, — объявила Галя, — дружите на здоровье! Мы будем только рады. Правильно я говорю?

— Правильно, — согласились Гена и Чебурашка. — Только кого мы будем передруживать, если все уже передружились без нас?

Вопрос был справедливый. Больше желающих подружиться не оказалось.

— Что же это получается? — грустно сказал Чебурашка. — Строили, строили, и все напрасно.

— И совсем не напрасно, — возразила Галя. — Во-первых, мы подружили жирафу и обезьянку. Правильно?

— Правильно! — закричали все.

— Во-вторых, мы подружили Диму и Марусю. Правильно?

— Правильно! — закричали все.

— А в-третьих, у нас теперь есть новый домик и мы можем его кому-нибудь подарить. Например, Чебурашке, ведь он живет в телефонной будке. Правильно?

— Правильно! — в третий раз закричали все.

— Нет, не правильно, — вдруг сказал Чебурашка. — Этот дом надо отдать не мне, а всем нам вместе. Мы устроим здесь клуб и будем приходить сюда по вечерам, чтобы играть и видеться друг с другом!

— А как же ты? — спросил крокодил. — Ты так и будешь жить в телефонной будке?

— Ничего, — ответил Чебурашка. — Я как-нибудь перебьюсь. Но вот если бы меня взяли в детский сад работать игрушкой, то это было бы просто здорово! Днем бы я играл с ребятами, а ночью я бы спал в этом саду и заодно сторожил бы его. Только никто меня не возьмет в детский сад, ведь я же неизвестно кто.

— Как это так, неизвестно кто?! — вскричал крокодил. — Очень даже известно! Хотел бы я быть таким неизвестно кто!

— Мы все за тебя попросим, — сказали Чебурашке звери. — Тебя любой детский сад возьмет на работу и еще благодарить будет!

— Ну что же, — сказал Чебурашка, — тогда я очень счастлив!

Так наши герои и сделали. В домике устроили клуб, а Чебурашку отдали в детский сад игрушкой. Все были очень довольны.

Поэтому я решил взять в руки карандаш и написать одно короткое слово:

КОНЕЦ.

Но как только я взял в руки карандаш и написал слово „конец“, ко мне прибежал Чебурашка.

— Как так конец? — воскликнул он. — Нельзя писать „конец“! Я еще не рассчитался с этой зловредной Шапокляк! Сначала мы с ней поквитаемся, а потом уже можно будет писать: „Конец“.

— Ну что же, квитайтесь, — сказал я. — Интересно, как это у вас получится?

— Очень просто, — ответил Чебурашка. — Вот увидите!

Все оказалось действительно очень просто.

На другое же утро Гена, Галя и Чебурашка все вместе заявились во двор старухи Шапокляк. В руках они держали большие разноцветные красивые воздушные шары.

Шапокляк сидела в это время на лавочке и обдумывала планы очередных каверзных дел.

— Подарить вам шарик? — обратился к старухе Чебурашка.

— Задаром?

— Конечно, задаром!

— Давай, — сказала старуха и схватила все Чебурашкины ярко раскрашенные шары. — В руки берется, назад не отдается! — тут же заявила она.

— А еще надо? — спросила Галя.

— Давай!

Теперь у нее в руках было уже две связки шаров, и они буквально отрывали старуху от земли.

— А еще дать? — вступил в разговор Гена, протягивая свои шарики.

— Конечно! — И Генины шары тоже оказались в руках у жадной Шапокляк.

Вот уже не две, а три связки шаров поднимали старуху вверх. Медленно-медленно она оторвалась от земли и поплыла к облакам.

— Но я не хочу на небо! — кричала старуха.

Однако было уже поздно. Ветер подхватил ее и уносил дальше и дальше.

— Разбойники! — кричала она. — Я еще вернусь! Я еще покажу вам! Вам всем житья не будет!

— Может, и вправду она вернется? — спросила Галя у Чебурашки. — Тогда нам действительно житья не будет.

— Не беспокойся, — сказал Чебурашка. — Ветер унесет ее далеко-далеко, и без помощи людей ей ни за что не вернуться. А если она останется такой же вредной и злой, как сейчас, ей никто помогать не станет. Значит, она просто не сможет добраться до нашего города. Ну что, хорошо мы ее проучили?

— Хорошо, — сказал крокодил.

— Хорошо, — согласилась Галя.

После этого мне ничего не оставалось сделать, как взять в руки карандаш и написать два коротеньких слова:

КОНЕЦ ПОВЕСТИ.

Комментарии

МУСТАЙ КАРИМ
(род. 1919)

РАДОСТЬ НАШЕГО ДОМА

Повесть впервые опубликована в 1952 году в Детгизе (авторизованный перевод с башкирского В. Осеевой).

Творческую историю повести М. Карим рассказал в письме к писателю С. Баруздину (1970): „Радость нашего дома“ (повесть) написана в 1952 году. Она возникла из двух воспоминаний. Первое. На фронте один солдат-башкирец после боя ночью из нейтральной полосы вынес раненую женщину с двумя девочками. Они бежали от немцев к нам, а немцы открыли по ним огонь — это было еще в сумерках. Потом тот же солдат отвез их в госпиталь. Женщина умерла. А солдат написал домой жене, чтобы она приезжала туда-то за старшей девочкой (в Днепропетровск). Я больше ничего не знаю ни о девочке, ни о солдате. Но судьба их меня занимала долго. Написал повесть. Но обстоятельства встречи солдата с девочкой изменил. Это одно. Второе. В 1946 году я лечился в санатории Шафраново. Там на базарчике я познакомился с мальчиком семи лет из соседнего аула, который изумительно рассказывал о себе, о своих родных, о живых и умерших. (Он кормился на базаре.) Манера разговора, его голос, жесты запали мне в память. Его я и сделал рассказчиком в повести „Радость нашего дома“. Если в повести есть некоторая доля умиротворенности и слащавости, то все от голоса того мальчика…Мальчик и та далекая девочка соединились в моем взбудораженном воображении и заставили написать эту повесть. Меня многие упрекали, по-моему, ты тоже, за то, что повесть голубовата. А знаешь, пусть так. Ибо дети никогда не жалуются на трудности…В „Радости нашего дома“ я смотрю на мир глазами детей, стараюсь постичь его воображением детей…В „Радости“ я сознательно „приукрашивал“ жизнь и взрослых, их взаимоотношения, чтобы сказать, что при всех ужасах войны мечта о добре и гармонии, человечность и сострадание остаются первоосновой нравственного бытия людей» (М. Карим. Собрание сочинений в трех томах, т. 3. М.: Художественная литература, 1983).

271