Библиотека мировой литературы для детей (Том 30. К - Страница 23

— Бери, Оксана, это все твое.

Сколько там было замечательных вещей! Мы наполнили три кармана одними только игрушками и красивыми камешками. Там еще было много разных железок, но они не понравились Оксане, и мы их не взяли. Ну что же, пусть полежат, я потом что-нибудь смастерю из них.

Не видали ли вы нашего папу?

Очень скоро опять наступил праздник. Это был особенный праздник.

— Война кончилась! Мы победили! — говорили взрослые и обнимали друг друга.

Весь народ снова собрался около клуба. Мы с Маратом и Фагимой тоже пошли туда. Там выступала красивая учительница, которая живет на нашей улице. Многие женщины и смеялись и плакали, когда она говорила.

— Почему они плачут, дедушка? — спросил я.

— Это сладкие слезы, дитя мое, — сказал дедушка Мансур. — Это слезы радости.

Когда он так сказал, мне тоже захотелось плакать, но я сдержался, потому что никто из детей не плакал.

Я уже заметил, что такими сладкими слезами плачут женщины, и особенно старушки. И те девушки, которых освободил от дракона батыр Тимербек, тоже так плакали.

Одна тетя подняла на руки Оксану и сказала:

— Теперь, дети дорогие, вы будете очень счастливы. Вот какого змея мы победили!

Вечером дедушка Мансур с бабушкой Фархунисой пришли к нам пить чай. Мы с Оксаной до самого вечера играли на улице, а во всех домах взрослые сидели за столами, угощали друг друга и пели песни. Когда людям весело, они поют. И мама всегда пела, когда получала письма от папы. Как хорошо, когда все кругом радуются!

С этого дня мы начали ждать папу. Расцвела и осыпалась черемуха, отцвели яблони. Потом был сенокос, и уже пришло время убирать хлеб. А папа не приезжает и не приезжает. Много дней прошло с тех пор, как мы получили письмо, в котором папа писал: «Скоро увидимся». По вечерам, придя с работы, мама убирала дом: она мыла стены и окна, белила печку.

Мы с Оксаной помогали ей подметать двор, теперь там нет ни соринки.

Часто мы с сестрой выходим на край села и смотрим на дорогу — не едет ли наш папа. Но его все нет. Бывают же люди, которые так долго не возвращаются!

— Знаешь, Кюнбике, кто вернулся? — сообщает маме дедушка Мансур. — Рамазан, сын Бакира, который живет у моста. Значит, и остальные скоро приедут.

— Прошло уже много времени с тех пор, как вышел Указ, — говорит мама. — Наш папа к тому же четыре раза был ранен.

Я не знаю, что такое Указ. Но это что-то хорошее, раз касается возвращения папы. Тихонько я вызываю Оксану во двор.

— Слышала? — спрашиваю я.

— Что?

— О Рамазане. Пойдем к нему.

Сестра сейчас же соглашается.

Мы пролезаем под воротами и мчимся по улице к домику у моста. Так быстро бежим, что Рушан и не заметил нас. Правда, если бы он и заметил, вряд ли стал бы кидаться камнями. С тех пор как он бросил на плот башмак Оксаны, его злость прошла. Однажды после того случая мы взяли Рушана в плен, скрутили ему руки и завязали глаза косынкой Фагимы. Вот тогда мы заставили его дать клятву в том, что он станет хорошим человеком. Марат хотел его побить, но потом передумал. «Прощаю тебе на радостях, что кончилась война», — сказал он. И мы освободили Рушана из плена. Вот после этого Рушан и стал хорошим.

Домик у моста, где живет дедушка Бакир, я знаю. Там в саду, за решетчатым забором, есть маленькие красненькие яблочки, только они еще неспелые; это я хорошо знаю — видел, когда ходили на почту.

Я и Оксана добежали до дома дедушки Бакира и остановились. Калитка была открыта, но мы не решились войти. Я осторожно заглянул во двор.

— Кто там не помещается в калитке? — громко спросил кто-то со двора. — Может, открыть большие ворота?

Я испугался и хотел убежать, но услышал тот же голос, только теперь он показался мне ласковее:

— Входите, дети дорогие! Раз человек пришел в гости, он не должен стоять за воротами.

Мы с Оксаной входим во двор. На крыльце стоит дядя красноармеец; он чистит щеткой сапоги, и на его груди звенят медали.

Дядя смотрит на нас и улыбается.

— Это он, — шепчу я Оксане на ухо.

Дядя красноармеец перестает чистить сапоги.

— У вас есть какое-нибудь дело, дорогие мои? — спрашивает он.

— Дел никаких нет, — растерявшись, отвечаю я.

Оксана дергает меня за рукав.

— Ямиль забыл, дядя, у нас есть к вам дело. — Оксана смело шагает вперед. — Не видали ли вы нашего папу? Когда он вернется?

— А кто же такой ваш папа?

— Он кавалерист. У него три медали.

— Тогда знаю! — весело говорит дядя. Он смеется, и сразу видно — он радуется тому, что наша армия уже победила фашистов и люди возвращаются по домам. — Я только не мог повидать вашего папу перед отъездом. Но скоро и он приедет, очень скоро.

В эту минуту мне показалось, что папа уже приехал и вот сейчас вошел в дом. А что, если на самом деле так!

— Мы уже уходим домой, дядя, — говорю я и беру сестру за руку.

— Постойте, постойте! — Дядя красноармеец останавливает нас и кричит в открытое окно: — Мама, тут у нас гости, вынеси-ка им гостинцев!

Из дома выходит бабушка в нарядном платье и выносит нам по два больших ореха и по конфете. Мы говорим «спасибо». А дядя красноармеец все расспрашивает нас:

— Вы близнецы? Оба одинакового роста.

— Нет, не близнецы, — отвечаю я. — Нас просто двое. Это моя младшая сестренка.

И мы быстро убегаем.

— Я видела много таких красноармейцев, — говорит Оксана.

— Где?

— На войне, очень далеко отсюда.

Опять Оксана говорит такие непонятные слова!